Аварский корабль продолжал высадку десантной партии. Датчики показывали более двухсот единиц тяжелых дроидов неизвестной конструкции, что вполне понятно. Также пришел кусок видеоряда, и я, что характерно, по внешности не распознал ни модель, ни класс, ничего более подробного, кроме… Тут у меня в голове щелкнуло, что заставило плюнуть на наблюдение и крепко задуматься.
Я — пилот, и не могу распознать ни этих киберов, ни эту «Химеру». Нет у меня в базах таких данных, в лучшем случае — короткая справка, без визуализации. Только то, что мне конкретно по работе положено. А вот Товг «Химеру» распознал сразу! Как, спрашивается!? Увидел приближающийся корабль, без специальных средств и сразу разобрался, что к чему? Догадался? Ну да, верю. Три раза. Молодой младлей, только из академии… Ну-ну. Только академия, мне теперь кажется, к флоту отношение имеет такое же, как и я сам.
Дистанция до зоны противостояния флотов неумолимо сокращалась, подлетное время составляло тридцать семь минут. Объединенный флот пробил свободный коридор в обороне, и сейчас туда стремительно вдвигались резервы. Корабли передней линии проводили спешную ротацию, оттягиваясь назад в зону контроля. Занимая места на ремонтной базе, оборудованной из туши отбитого орбитального монитора. Путь к цели теперь свободен и вряд ли кочевникам под силу в данный момент его перекрыть. Жалко, что сейчас для меня это уже не так важно — авангард штурмующих аварских дройдов легко смял все подготовленные оборонные мероприятия. Разорвав к чертовой бабушке всех оставленных Тоготовых абордажников и переоборудованных под боевые задачи ремонтников, сейчас быстро продвигался вперед по палубам, перемалывая все, что хоть как-то пыталось оказать ему сопротивление.
Из резервов остались только мои «Гауны». Но их я приберег на самый крайний случай, то есть на случай штурма отсека управления. Хотя если исходить из того, насколько быстро они расправились с передовыми силами — шансов у моих дроидов нет в принципе. И у меня тоже их не много. Расчетное время установления контроля над всем кораблем путем уничтожения рубки управления составило тридцать две минуты. И в этом показателе искину я склонен был доверять как самому себе, ибо в этом наши мнения абсолютно совпадали… Захватить контроль над искином такого уровня в полевых условиях просто невозможно. Значит, будут взрывать. Несколько направленных микро-термоядерных взрывов непосредственно у бронестенки шахты искина или же просто у шлюза ее блокировки, гарантировано не оставят в рубке ничего живого или мыслящего. Довольно гуманный, кстати, конец, если взглянуть с другой стороны… Такой не каждый продувший себе может позволить. Как ни печально это осознавать, но это уже факт. И очень обидно, что ничего из задуманной мной такой красивой и рисковой авантюры не получилось. Но это не повод отдавать в руки Аварской империи такой смертоносный трофей! Запросил у искина параметры запуска процедуры самоуничтожения, и очень удивился, получив однозначный отказ. А затем искин буднично сообщил, что такими полномочиями обладает даже не капитан, а командующий соединения, имеющий на это специальное дозволение. Ох уж мне эти илийцы — бюрократы мозгокрутные! Да и искин у них такой же! Мысленно плюнул, и разорвал связь. В качестве пилота я здесь все равно больше ничего толкового не смогу сделать.
Раскрыл глаза, привычно проморгался, восстанавливая зрение. Резко вскинулся в отворяющейся капсуле пилотского ложемента. Одним движением перекинулся через высокий борт. Запустил полную диагностику скафандра, взял в руки с набедренного крепления свой старенький Стаер. Нежно, насколько это возможно в перчатке тяжелого боевого скафандра, провел по нему рукой, стряхивая несуществующую пыль.
— Ну вот, ты снова мне и пригодишься…
Диагностика закончилась, оружие развернулось в боевое положение, индикатор заряда застыл на максимуме. Пришло сообщение от искина о продвижении абордажной партии. Медлить больше нельзя, а то не успею. Рукоять привычно ткнулась в руку, губы искривились в кривой мстительной усмешке. Моя аватарка в углу экрана забрала немедленно ее повторила…
Я несся на транспортной платформе вертикально вниз, минуя палубу за палубой, двигаясь по пустому транспортному коридору ко второму ангару, где безмолвным изваянием застыл сейчас Скиф. Все дроиды абордажного комплекса застыли рядом, выставив в стороны стволы орудий, перекрыв силовыми полями все пространство надо мной, выполняя программу охранения. Транспорт резко сменил направление на горизонтальное параллельно снижая скорость до безопасной свернул за поворот. Ворота ангара, зафиксировав приближение единственного офицера экипажа, распахнулись, и платформа опустилась прямо перед опущенной транспортной аппарелью моего корабля.
Невольно поморщился — таким я его еще не видел. Сейчас Скиф больше всего напоминал кусок металла, побывавшего в мартеновской печи: настолько наплывы деформированной брони его изменили, фонило еще от него так, что мама не горюй… Как они вообще транспортный трюм вскрыть смогли? Хотя сейчас это мне только на руку.
Сбросил Товгу приказ покинуть позиции и двигаться сюда, в ангар, для эвакуации. Коммодор на борту в стазис-камере зафиксирован, искин рапортует о готовности к полету… Эх, плохо корабль выглядит, очень плохо. Но ничего, в любом случае — до планеты дотянет.
«Гауны» споро, насколько это вообще позволяли габариты трюма, продвинулись во внутреннюю часть помещений корабля, минуя грузовой трюм к арсеналу, к автомату зарядки ракетного комплекса. За это время я инструктировал искин на подготовку к отлету, в крайнем случае — в автоматическом режиме на тот случай, если меня на его борт доставят в, скажем так, несколько бессознательном состоянии. Как практика показывает — это вполне возможно.
Через минуту я снова несся на технической платформе в окружении дроидов, но теперь двигался в совершенно ином направлении. Сзади меня, закрепленая универсальным захватом, лежала оставшаяся последней из давешней посылки ядерная ракета. Долго же я не мог ее потратить, все берег. Вот, значит, зачем…
Транспортная платформа бесшумно влетела на тридцать вторую палубу, в середине которой находилась полукилометровая сфера реакторного отсека. Того самого, повреждения которое обнаружил Тогот. Ворота в отсек разъехались в стороны, пропуская транспорт внутрь, платформа пролетела еще сто пятьдесят метров пустого пространства и опустилась на округлый корпус реактора. Я спрыгнул вниз, привычно ощутил тяжесть принудительной гравитации скафандра, за мной послушно зацокав магнитными концами конечностей, засеменили «Гауны», неся на себе семиметровый корпус ракеты.
Что же ты, искин, не понимаешь моей цели? Разве это не противоречит установке на сохранение корабля, как и с прыжком больше чем на три перехода? Или ты все уже осознал и сейчас так ловко обходишь программные установки?
Пролом
